Вернулись Охлы – уже другие, молодые, – пробовали собрать воедино то, что осталось от древних. Заставляли камни петь, вычленяли мелодию, составляли ноты, но мелодию сложить воедино не могли. Множество попыток, но каждый раз что-то мешало. В других пещерах – нет. В этой – да.

Тами заинтересовалось – что?

Прожектор внимания повернул куда-то еще…

Ах, вот оно что… «Темные» – ей было проще называть так тех, кто противостоял или же пытался отобрать власть у Охлов, – оставили после себя сюрприз. Лишний камень. Очень похожий на остальные, «заряженный», но фальшиво звучащий. Значит, камней должно быть девятнадцать. В пещере их двадцать. Осталось дело за малым – восстановить мелодию.

Тами никогда – нет, совсем никогда-никогда – не занималась тем, чем занималась сейчас. Она жила. Не в человеческом теле, но в совершенно ином режиме. И она творила. Находилась в собственном маленьком мире, и ей казалось, что вокруг нее чернота и мерцают звезды. Пустота эта мягкая и уютная, и она «её». А ей все подвластно, ей подчиняются струны реальности, она создаст здесь и сейчас то, что пожелает…

Когда ей в рот неожиданно хлынула вода – будто из ниоткуда, из другого мира, – Тамарис едва не захлебнулась. Черт, Лин пыталась ее напоить! Наверное, прошло несколько часов, наверное, она заволновалась. Тами выплюнула всю воду и почти зашалялась. Нет-нет, только не это, если закашляется, она «выпадет» в нормальное время. Нельзя! И потому замахала далекими руками – где-то там, в физическом мире, на твердой земле – отстань, мол, мешаешь! Понадеялась, что Белинла поняла.

Все, назад, тихо, тишина, спокойствие. Она в своей маленькой Вселенной, все так же всесильна. Чего она хотела? Успокаивайся пульс; все дальше круги на воде, все спокойнее гладь.

Ах, да, камни…

Поразительно, но каждый камень звучал. Тами не слышала звук, но видела его в виде золотых спиралей, закручивающихся нитей.

Красиво.

И, если приставить один звук к другому, они либо сливались, либо отталкивались друг от друга, как магниты. Если сливались, образовывался новый звук, мощный, прекрасный – она чувствовала его иначе, будто кожей.

И где-то на задворках человеческого сознания радовалась. Вот это настоящая задача! Такой бы ей никогда не выдали в Нордейле – не позволили бы Комиссионеры. Никто не пустил бы ее в подобные глубины, а тут она Вершила на уровне вселенских масштабов. Потому что под ее воздействием не просто звучали камни – творилось нечто невероятное с мирозданием. Наклонялись небесные сферы, смещался ход астрономических тел, искажалось время. И невероятно прекрасной, если не фальшивила, образовывалась мелодия.

Кажется, за ней наблюдали Охлы – она ощущала их любопытные и недоверчивые взгляды затылком. Наверное, взглядов было много. Кто-то был «за» проведение ей эксперимента, кто-то «против». Плевать… Ее Вселенная. Ее мелодия. Ей бесконечно сильно хотелось услышать ее волнующий финал.

Три камня соединились друг с другом паттерном. Еще два. Еще три… Она мысленно откладывала их в стороны, как кусочки пазла, – прикрепит к остальным позже. Нашлись еще два и еще… И вот вдруг тот самый, который не смешивался и не подходил остальным – отталкивался от каждого, искажал звучание, вносил ноту фальши…

– А вот и ты…

Когда она просила ручку и бумагу у Белинды, Тами казалось, что она живет одновременно в нескольких мирах и пространствах. Чувствовала, у нее в запасе не осталось времени, да и силы на исходе. Все ближе Урмон, привычная плотность – она свистит булыжником вниз, возвращается.

И потому глазами еще смотрела в черноту мерцающих звезд, туда, где сложилась великая формула, а руками уже чиркала знаки на бумаге.

Когда Тамарис выпала «обратно», она ощутила сразу несколько вещей. Тело трясется от обезвоживания – слабое, вялое, едва живое. И еще хочется жрать и спать.

– Жрать и спать…

Так она и прохрипела Белинде. Не поняла, сколько времени вокруг, лишь увидела стоящий на земле поднос с едой. Захлебываясь, выпила всю воду из кувшина, после запихнула в рот кусок хлеба и повалилась на бок.

Мир мерк. Она жевала, засыпала прямо на ходу, проваливалась, исчезала для здешних мест вновь.

Последнее, что Тами запомнила, прежде чем рухнуть в объятья сна, как кто-то матерится и выковыривает из ее рта непрожеванный кусок хлеба.

* * *

(Sky Mubs – Legend In Your Mind)

Меган

Почти обед нового дня – Тами до сих пор спала.

И я бы поспала тоже. Ночь для нас с Лин выдалась тяжелой. Начиная с четырех часов по местному времени и до заката мы наблюдали за сидящей на каменном круге Тамарис. Тамарис с закрытыми глазами, находящейся в трансе. Странное зрелище. Губы изредка шевелятся, кончики пальцев подрагивают. Вроде бы человек и не человек больше – восковое изваяние. Не спит, но не разбудишь. Не напоишь, не накормишь – Белинда раз попыталась, и Тами так отчаянно захрипела, что пришлось оставить попытки.

– Ничего, она справится…

Лин волновалась тоже, я видела. К ночи, чтобы не замерзнуть, мы развели костер – дрова попросили у Охлов; под треск поленьев договорились о дежурствах. Белинда до двух ночи, я с двух до четырех, дальше снова она – уже до утра…

Те два часа посреди чужой тьмы показались мне самыми долгими в жизни. Резиновыми, тревожными. И переливалось в глазах от бликов фиолетовых углей; Тами продолжала вздрагивать, иногда едва слышно мычала. Лин тихо и чутко спала.

Меня разбудили, когда почти рассвело, – Тамарис захрипела вновь, на этот раз осознанно – начала просить бумагу и ручку. Мы все нашли, дали ей.

А после наблюдали, как она, пытаясь прийти в себя, ест и засыпает одновременно.

На «конференции» Охлов я клевала носом. От переутомления или от усталости, я почему-то растеряла перед ними всякий страх и пиетет. А они, рассевшиеся перед нами в количестве двух десятков штук, вещали важно. Точнее вещал Старейшина. О том, что Тамарис непостижимым ему образом сумела проникнуть в тонкое пространство и там увидеть осколки формулы, отвечающей за ход небесных тел. Что она сотворила практически невозможное – восстановила прежние значения, сумела разглядеть их последовательность, отсекла лишнее. И что теперь, так как в наличие имеются все остальные составляющие, будет восстановлен прежний порядок…

Какой такой порядок?

От недосыпа я отупела.

– Она ведь проснется?

– Конечно, проснется, – тихо шептала мне Лин. – Ты что, не поняла, что именно она сделала?

– Нет.

– Она воплотила в реальность свою мечту…

– Какую?

Охлам до наших «пошептушек» не было никакого дела.

– Мраха и Светлая будут «прогнаны» – на небо над Урмаэ вернется нормальное солнце. Они говорят, что с помощью восстановленной формулы они переключат реальность туда, где астрономический ход небесных тел не нарушен.